УИЛЛЬЯМ БРАНХАМ вернулся в Джефферсонвилл к 1-му июня 1961 года. Обычно за время своих вылазок в дикой местности он освежался, однако поздней весной этого года, после своей охотничьей поездки на север Британской Колумбии, он возвратился домой в подавленном настроении. Было несколько причин для появления этой депрессии. После того как он выступил с речью перед Ассоциацией служителей города Чикаго, неимоверно сильный дух смирения и любви наполнил его аудиторию. Семьдесят служителей из Чикаго сказали Биллу, что приедут в Джефферсонвилл и примут водное крещение в Имя Иисуса Христа. К этому времени прошло уже больше месяца с того дня в Чикаго, и никто из тех служителей не приехал; более того, ни один из них даже не позвонил ему и не сообщил причину своего отсутствия. Он мог лишь предполагать, что они передумали, возможно, под давлением со стороны членов правления своей церкви или старших по званию.
Ассоциация служителей Чикаго лишь отчасти была причиной разочарования Билла. Намного сильнее его тревожили слухи о людях, которые верили, что он действительно является Иисусом Христом. Впервые с этой проблемой он столкнулся год назад во время рыбалки с некоторыми христианами. Они ошеломили его, спросив, не является ли он Христом, помазанным Мессией. Он, разумеется, сказал “нет”, предупредив их о том, что они могут подорвать его служение, если будут распространять такую ложь. Билл надеялся, что это положит всему конец, однако продолжали ходить слухи о других людях, охваченных этим же убеждением. Когда он помолился относительно этой проблемы, Бог указал ему на Евангелие от Луки 3:15, где сказано, что “народ был в ожидании, и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, не Христос ли он”. Билл увидел сходство. Тем не менее, слухи эти беспокоили его, потому что он не знал, как остановить распространение такого заблуждения.
Однажды вечером в Досон-Крике Билл разговаривал с людьми после служения, когда к нему подошёл мужчина, желая исповедать свои грехи. Билл не понял, что он имел в виду, поэтому незнакомец вынул свой бумажник и показал ему карточку, которая гласила: “Уилльям Бранхам — мой Господь”. Объятый ужасом, Билл стал задавать этому человеку наводящие вопросы, пока не убедился, что тот говорит всё всерьёз. От этого инцидента он так сильно расстроился, что несколько дней находился в трепете. Его не покидали мысли о том, как ужасно было бы, если бы он, проведя всю свою жизнь в труде для чести и славы Иисуса Христа, в конце остался бы в памяти людей как антихрист. Он не мог перенести саму мысль о такой страшной возможности. Не было бы лучше ему умереть прямо сейчас, нежели позволять, чтобы эта ересь и дальше распространялась? Прибыв к избушке Бада Саутвика на севере, Билл стал помышлять о том, как бы устроить “несчастный случай на охоте”. Затем он задумался о своём шестилетнем сыне и отказался от мысли о самоубийстве.
Когда он приехал домой, его душевные страдания ещё больше усилились. Он узнал, что двое мужчин, посещающих Скинию Бранхама, говорят то же самое, что и тот заблуждающийся человек в Досон-Крике. Подумать только — два члена в его же собрании полагают, что он Христос! Как же это может быть? Они, безусловно, слышали, как он проповедовал, что Иисус Христос является Верховным Божеством. Однако они по ошибке принимали посланника вместо послания; или точнее, сына человеческого вместо Сына Человеческого. Их безрассудство так глубоко пронзало сердце Билла, что он едва мог это переносить. Похоже, ему нужно будет предпринять нечто радикальное, даже если придётся вообще уйти со служительского поприща. Он закрыл свой офис, выставил свой дом на продажу и отменил все свои запланированные собрания на оставшуюся часть года. Затем он попросил всех оставить его в покое.
Целую неделю Билл нервничал, трепетал и рыдал в таких сильных душевных муках, что ему казалось, что он сходит с ума. Его единственная отрада пришла к нему в пятницу, 9 июня 1961 года, когда Бог показал ему видение.
Билл увидел тех двух мужчин из своей церкви, стоящих у пруда и забавляющихся с небольшой чёрно-жёлтой змеёй, извивающейся на земле. Он подошёл к этим людям и предостерёг их, что эта змея ядовитая. Вдруг эта змейка набросилась на него и ужалила в ногу. Он резко отскочил назад, чтобы осмотреть рану. Обнажив ногу, Билл увидел кровь, струящуюся из двух свежих ранок от ядовитых зубов змеи рядом со следами от прежнего змеиного укуса. Сначала он встревожился, но затем увидел, что его кровь настолько густая, что яд не проникает в его кровоток. Взяв своё ружьё, он выстрелил в змею прямо по середине, отчего она стала неистово извиваться. С большим трудом Билл старался прицелиться в маленькую увиливающую голову, чтобы прикончить паразитку.
Один из мужчин сказал:
— Воспользуйся той палкой вон там, а не ружьём.
Пока Билл поднимал палку, змея поползла в воду и скрылась в прудовых камышах.
— Теперь эти братья поймут, насколько опасна эта змея; но она больше не сможет причинить вреда, потому что смертельно ранена, — сказал Билл.
В воскресенье утром он рассказал это видение своему собранию. Затем он сказал:
— Я всегда желал в сердце быть настоящим слугой Иисуса Христа, моего Господа и Спасителя. При всех своих ошибках я всё равно люблю Его от всего сердца. Я хочу, чтобы моё свидетельство было незапятнанным, чётким и ясным. Но сейчас среди вас появилась ересь, из-за которой я вынужден оставить служение. Некоторые из вас перестали ставить меня в один ряд со служителями или братьями и называют меня Иисусом Христом. Неужели вы не осознаёте, что это заклеймило бы меня как антихриста? И лучше я встречусь с Богом как дезертир, нежели как антихрист! И за последние несколько дней я получал всевозможные письма и звонки из разных мест, люди спрашивали меня, верю ли я в то, что являюсь Христом. Братья, это ужасная, постыдная, безбожная дьявольская ложь! Я — ваш брат!
— Я надеюсь, что сегодня этот дух заблуждения будет смертельно ранен и мгновенно умрёт, чтобы я мог опять взяться за служение. А пока это не произойдёт, я попрошу каждого из вас: молитесь за меня. Если вы вообще верили в то, что я слуга Христа, запомните: это заблуждение! Это ложь! ТАК ГОВОРИТ ГОСПОДЬ! Это неправда! Не имейте с этим ничего общего! Я — ваш брат.
В понедельник утром эти двое мужчин пришли домой к Биллу и попросили у него прощения. Он почувствовал себя успокоенным и отчасти утешенным, чтобы снова открыть свой офис и снять свой дом с продажи. Однако он не изменил дат проведения своих собраний, решив лучше подождать и посмотреть, как Господь будет вести его.
Несколько недель спустя Бог показал ему очередное видение.
В этом видении он стоял на склоне горы, поверх границы распространения леса, откуда его взору открывалась прекрасная панорама глубоких долин и высокогорных пиков. Он увидел большое животное, похожее на оленя, стоящее на глинисто-сланцевом склоне. Он не знал, что это за зверь. Это, безусловно, не был лось, так как у лося плоские ветвистые рога. Это животное выглядело как олень вапити или олень карибу, только шерсть его была шоколадного цвета. Все карибу, которых Биллу доводилось видеть, были голубовато-серого цвета. Рога этого зверя были также своеобразными. У оленей вапити рога разветвляются на много отростков по всему основному стержню. На рогах оленей карибу и северных оленей меньше ответвлений, которые обычно начинаются в верхней части основного ствола. На кончиках рогов карибу вместо острых отростков имеются утолщения, и некоторые из ответвлений соединены между собой у концов рогов, придавая им плоский вид; особенно это заметно на передних лобных отростках. У животного из этого видения были рога с заострёнными отростками, как у оленя вапити, однако разветвлялись они, как рога у карибу. Биллу никогда раньше не приходилось видеть нечто подобное этому. В видении он застрелил этого бурого зверя с близкого расстояния. Затем, глядя в свой полевой бинокль на линию леса, находившуюся ниже, он заметил мужчину в зелёно-бежевой клетчатой рубашке, однако из-за большого расстояния между ними было невозможно определить, кто это был. Спускаясь по склону горы, Билл увидел огромного серебристого медведя-гризли. Медведь стал нападать на него, и Билл убил его, прострелив ему сердце пулей из малокалиберной винтовки. Затем видение вновь перешло к тому оленевидному животному с необычными рогами. Билл увидел измерительную рулетку, приложенную вдоль одного рога на голове этого трофея и протянутую от основания черепа вверх по основному стержню до самого верхнего отростка рога. После этого он увидел, как протянулись две небольшие руки, чтобы удерживать измерительную ленту на месте. По мере того как видение расплывалось, Билл услышал слова Ангела Господня: “Длина тех рогов будет 42 дюйма, а тот медведь будет девять футов”.
Неделю спустя Майнер Арганбрайт позвонил Биллу и спросил, сможет ли он поехать в августе с ним на Аляску, чтобы помочь ему учредить два новых филиала Общества Предпринимателей Полного Евангелия — один в городе Фэрбенкс, а другой в Анкоридже. Арганбрайт сказал, что оплатит все расходы Билла на эту поездку, и он даже предложил взять его поохотиться на медведей-гризли после того, как официальная часть их визита закончится. Это казалось совершенной возможностью, учитывая недавнее видение Билла; однако, помолившись об этом, он почувствовал, что нечто удерживает его. Через два дня он позвонил Майнеру Арганбрайту и сказал, что Святой Дух не позволяет ему отправиться в эту поездку, по крайней мере, не в это время.
ПОЗЖЕ ЭТИМ ЛЕТОМ Уилльям Бранхам произнёс три проповеди о встрече Даниила с Ангелом Гавриилом, которая записана в Книге Даниила 9:20-27. В воскресенье утром, 30 июля 1961 года, он проповедовал “Наставления Гавриила Даниилу”, а вечером — “Шестикратную цель посещения Даниила Гавриилом”. Через неделю он завершил эту тему проповедью “Семидесятая седьмина Даниила”, в которой он показал, что те слова, которые Гавриил сказал Даниилу, по-прежнему остаются истинными сегодня и имеют непосредственное отношение ко Второму Пришествию Христа.
25 августа 1961 года Билл и Билли Поль отправились с Бэнксом и Дэвидом Вудом в лес возле Сейлема, штат Индиана, чтобы поохотиться на белок. Ещё до восхода солнца Билл выпустил своих товарищей в одном месте, а сам поехал дальше по дороге, чтобы поохотиться наедине в одном из своих излюбленных местечек… если ему вообще удастся поохотиться. На данный момент охота не сулила ничего хорошего. Небо было сплошь покрыто серыми облаками, а моросящий дождь предвещал ещё большее ухудшение погоды. По мере того как ночная тьма рассеивалась и плавно переходила в рассвет, Билл шёл по знакомой стёжке возле пастбища. Затем эта тропинка привела его к лесочку, расположенному в виде буквы “L” — к тому самому месту, где он часто охотился. Шёл он на запад по склону холма и только что перешагнул через бревно, как вдруг краешком глаза заметил нечто, что сначала показалось ему сиянием зари. Поразмыслив, он осознал, что это не мог быть солнечный свет, так как сияние исходило с юга.
Посмотрев на юг, Билл увидел огненный шар, пылающий в воздухе. Этот сверхъестественный Свет видел он много раз, а вот то, что находилось сейчас под Огненным Столпом, никогда раньше видеть ему не доводилось.
На вершине холма стояло нечто, похожее на огромную чашу, из которой выходили две радуги. Эти радуги были метров десять в высоту и находились одна около другой, образуя двойную дугу, причём один конец каждой радуги исчезал в этой чаше. Сняв шляпу и положив на землю ружьё, Билл поднял руки и стал идти по направлению к этому феномену. Вскоре он увидел, что это не двойная радуга, а тройная; третья радуга поднималась из чаши под углом в 120 градусов по отношению к двум остальным.
Остановился Билл метрах в десяти от вершины холма. Эти радуги увеличивались, расширялись и переливались в дымке, как будто пульсировали жизнью. Билл закричал:
— О Боже, что Ты желаешь сообщить Своему слуге?
В ответ проговорил громоподобный Голос:
— Иегова Ветхого Завета — это Иисус Нового Завета. Он всего лишь переменил Свою маску и перешёл из Духа в облик человека. Оставайся верным.
Билл подошёл на несколько шагов ближе, ощущая такое сильное онемение в теле, что лишился дара речи, и всё же вместе с тем он чувствовал странное удовлетворение. Вскоре все три радуги сжались и канули в чашу, а затем и сам феномен исчез, за исключением Огненного Столпа, который задержался на пару мгновений, чтобы Билл смог заметить, что Он точно выровнялся с тем местом, где Бог открыл ему значение Марка 11:23.
Подняв свою шляпу и винтовку, Билл пошёл через лес, пока минут сорок спустя не пришёл к тому самому сикомору, у которого четыре основные сука указывали на север, юг, запад и восток. Взобравшись по стволу на развилку, образованную этими четырьмя ветвями, Билл сел и подумал: “Два года назад на этом же самом месте Бог позволил мне изречь в существование трёх белок, показывая мне, что Марка 11:23 истинно: “Если ты скажешь горе сей: “Поднимись”, и не усомнишься в сердце своём, будет тебе, что ни скажешь”.”
Сняв шляпу, он сказал:
— Господь Бог, Ты по-прежнему Тот же Иисус. Ты всё ещё Бог.
Нежный, как дождь, подёрнутый дымкой, тот Голос наполнил своим звучанием лес:
— Сколько белок тебе нужно в этот раз?
— Точно как и раньше; и я застрелю это разрешённое законом количество белок сегодня к десяти часам утра.
Посмотрев на часы, Билл увидел, что теперь было около шести часов. Затем он прихлопнул комара, который кусал его возле глаза. Комары, особенно в этой местности, летали целыми полчищами, а он забыл взять с собой средство против насекомых. Тут Билл добавил:
— Кроме этого, пусть солнце засияет через полчаса, и пусть ни один комар не беспокоит меня на протяжении всего дня.
Вдруг где-то позади него зацокала белка. Билл стал всматриваться в деревья и вскоре заметил рыжую белку, сидящую на ветке метрах в семидесяти от него. Это было слишком далеко, чтобы точно прицелиться ей в глаз, поэтому он слегка поднял перекрестие оптического прицела над её головой, чтобы сделать поправку на расстояние, и выстрелил. Белка упала на землю. Когда Билл подошёл к тому дереву, чтобы взять её, он не удивился, увидев, что пуля попала в глаз — точно как он застрелил ту первую сотворённую белку два года назад. Через полчаса солнце рассеяло облака, и, когда стрелки часов показывали 9:57, он убил третью белку. За всё это время он не услышал даже комариного писка.
Позже Билл преподавал учение в своей церкви:
— Иегова Ветхого Завета — это Иисус Нового Завета. Понимаете? Он тот же самый Бог, только изменяет Свой вид. Баптистский служитель недавно сказал мне: “Как ты можешь говорить, что Иисус и Бог — это одна и та же Личность?” Я сказал: “Ну, так это очень просто, если вы просто отложите в сторону своё мышление и подумаете об этом библейскими выражениями. Они — это одна и та же Личность. Бог есть Дух; Иисус — это тело, под покровом которого находился Бог”. Понимаете? Я сказал: “Как у меня дома: для своей жены я муж; для моей дочери я отец, а для моего внука я дедушка. Итак, я муж, отец и дедушка — всё в одном. Моя жена не претендует, чтобы я был для неё отцом или дедушкой; она претендует, чтобы я был ей только мужем. И моя дочь не претендует, чтобы я был её мужем или дедушкой; она — мой ребёнок. Однако все эти три служения находятся в одной и той же Личности. Это как Бог: Отец, Сын и Святой Дух — просто зависит от требований эпохи. Бог один и тот же; Он просто изменяет Свой вид.
— Во 2-й главе к Филиппийцам Павел сказал: “Христос Иисус, будучи образом Божьим… принял образ раба и по виду стал как человек”. На греческом языке выражение, описывающее это, является “эн морфе”; это значит, что Он переменил Себя, Он изменил Свою маску. Понимаете? Нечто, чего нельзя увидеть, хотя это существует, и потом это изменяется, и становится видимым для глаза. Как Елисей был в Дофаиме. Слуга Елисея не видел всех тех ангелов вокруг пророка, и Бог просто переменил (не послал вниз тех ангелов), но Он изменил их вид, чтобы слуга мог увидеть их.
— Вот ещё один пример об “эн морфе”. Когда Шекспир написал свою великую драму “Макбет”, там один человек играл несколько ролей. Чтобы сделать это, актёр менял свою маску и костюм во время спектакля. Иногда он выходил на сцену как вот этот персонаж, а в следующий раз выходил как другой персонаж; но каждый раз это был один и тот же человек. И так же Бог. Из Огненного Столпа Он переменился и стал Человеком. Затем из этого Он переменился и вновь стал Духом, чтобы пребывать в людях. Бог в человеке исполняет роль Того, Кем Он является на самом деле. Иисус Христос — это был Бог, исполняющий роль в Человеке, в одном Человеке.
В СЕНТЯБРЕ 1961 ГОДА Уилльям Бранхам вернулся в северную часть Британской Колумбии, чтобы ещё раз поохотиться в Скалистых горах Канады. В Досон-Крике он встретился с Эдом Бискалем, и вместе с Билли Полем они проехали 640 километров на север к жилищу Бада Саутвика. Баду не терпелось рассказать Биллу об исцелении своего брата.
— Брат Бранхам, с того дня, когда моя жена бросила его рубашку в огонь, у него не было ни единого припадка.
— И у него больше не будет припадков до тех пор, пока он будет верить, — сказал Билл. — Теперь я расскажу вам о видении, которое я увидел в августе.
Он описал внешность животного, похожего на оленя и с рогами длиной ровно в 42 дюйма, и он сказал им, что незадолго до того, как он застрелил девятифутового серебристого медведя-гризли, он увидел кого-то, кто был одет в бежево-зелёную клетчатую рубашку.
Бад Саутвик задумчиво потирал себе подбородок.
— Сомневаюсь, что нечто такое произойдёт во время этой охоты. Во-первых, мы не поедем в ту местность, где водятся медведи; мы поедем в ту местность, где водятся горные бараны, высоко над границей леса. И что касается того большого оленя, мне никогда не доводилось видеть такое животное, которое ты описываешь.
— Это не так уж и важно, — сказал Билл, — потому что Бог может создать всё. Братья, позвольте мне спросить у вас, есть ли у кого из вас зелёная рубашка в клетку?
— У меня её нет.
— У меня раньше такая была, — ответил Бискаль, — но она износилась, поэтому я выбросил её.
— Тогда, должно быть, я застрелю того медведя во время другой охоты. Однако это произойдёт, вот увидите. Это ТАК ГОВОРИТ ГОСПОДЬ.
Несколько дней понадобилось им, чтобы подняться на лошадях в высокогорную местность и расположиться базовым лагерем возле границы леса. Рано на следующее утро они охотились на альпийских склонах. Позже днём, километрах в десяти от привала, они заметили стадо горных овец, среди которых были три архара, красовавшиеся рогами, изогнутыми в баранку. Поскольку день уже клонился к вечеру, и преследовать это стадо было бессмысленно, охотники вернулись в лагерь, чтобы утром, отправившись в путь спозаранку, приехать в это же место и застигнуть спящих баранов врасплох.
На рассвете следующего дня Эд Бискаль вылез из своего тёплого спального мешка, и в палатке его обдало холодным воздухом. Зажёгши керосиновую лампу, он стал копаться в своём вещевом мешке, ища одежду потеплее. Он удивился, обнаружив там свою старую бежево-зелёную клетчатую рубашку, уложенную на самом дне мешка, — удивился потому, что он велел своей жене выбросить её. Однако она заштопала большую дыру сбоку и уложила эту рубашку для этой охотничьей поездки. Эд накинул её на себя, затем надел оранжевую куртку, застегнул её на молнию и вышел из палатки, чтобы развести костёр и приготовить завтрак. То видение, которое Билл описал им четыре дня назад, вообще не было у него на уме.
К девяти часам утра охотники взобрались на горный кряж, где в предыдущий день они увидели тех баранов и овец. Сегодня, глядя в бинокли, они заметили в лесу самца карибу. Эд и Блэйн пошли к этому оленю, а Билл и Бад поднялись выше на этот гребень горы, чтобы найти то стадо овец. Через некоторое время Билл услышал выстрел, который эхом прокатился по всей долине. Взяв бинокль, он стал рассматривать местность вдоль кромки леса, пока не увидел оранжевую куртку Эда Бискаля, склонившегося над трупом оленя карибу.
Чувствуя удовлетворение, Билл прислонился к скале, чтобы отдохнуть и полюбоваться живописной красотой осеннего пейзажа. Внизу раскинулись широкие, обширные долины, испещрённые красными, жёлтыми и зелёными красками лиственниц, осин, пихт, елей и сосен. В палитре художницы-природы возле края леса в основном преобладали синевато-зелёные колориты карликовых елей и алые оттенки краснокоренника. Над границей леса склоны гор были устланы коврами из жёлтого мха и низкорослыми кустиками голубики. Ещё выше горные скаты переходили в сланцевые оползни, чуть ниже величественных гранитных утёсов. То тут, то там, словно замёрзшие слёзы, на морщинистых щёках гор висели ледники. Внимательно рассматривая эту панораму в полевой бинокль, Билл заметил крупное животное всего лишь в нескольких километрах оттуда.
— Бад, а что это вон там?
Бад, прищурившись, стал смотреть в бинокль.
— Брат Бранхам, это карибу, но он, конечно же, не похож ни на одного карибу, каких мне доводилось видеть раньше. Только посмотри на отростки на его рогах.
— Карибу? Хм. Что ж, именно это животное я видел в видении в прошлом месяце. Идем-ка, подстрелим его.
— Как же мы его подстрелим? К нему придётся идти добрых три километра, огибая тот сланцевый склон.
— Мне не важно, если он был бы и в тридцати километрах отсюда. Он мой. Господь дал его мне.
Прежде всего, они пошли туда, где Эд и Блэйн освежевали самца карибу, убитого Эдом. Они договорились, чтобы молодые охотники провели вьючных лошадей краем леса к лощине, расположенной ниже того места, где находился объект охоты Билла. Затем Билл и Бад снова стали подниматься по тому склону. Позже их путь выровнялся, и они, как можно тише, пробирались по скатам, усеянным раскрошенными пластами сланца. К этому времени им стало довольно жарко, поэтому они сняли куртки. Этот олень карибу, должно быть, дремал, греясь под лучами сентябрьского солнца, потому что Билл смог подойти к нему метров на тридцать. Прогремел всего лишь один выстрел — и пуля сразила рогатого красавца наповал.
Бад стал почёсывать щетину на своём подбородке.
— Говоришь, что эти рога высотой в 42 дюйма?
— Ровно 42 дюйма.
— У меня в седельном вьюке есть рулетка, поэтому скоро узнаем их длину. Ну, а как насчёт того серебристого медведя-гризли?
— Он где-то здесь поблизости. Одно только меня озадачивает: где же тот парень в зелёной клетчатой рубашке?
Бад приставил свой полевой бинокль к глазам и стал смотреть.
— Что ж, я буду… Брат Билл, взгляни-ка.
Билл взял свой бинокль и стал рассматривать местность вниз по склону горы до самого дна лощины, расположенной в нескольких километрах от Билла, где Эд и Блэйн ожидали их с вьючными лошадьми. Эд снял свою куртку, и теперь на нём была зелёно-бежевая клетчатая рубашка, которую он надел в это утро. Билл сказал:
— Всё на своих местах. Где-то между этим местом, где мы стоим, и той зелёной клетчатой рубашкой мы увидим серебристого гризли.
Бад всё ещё держал бинокль перед глазами, внимательно разглядывая горные склоны и кряжи.
— Я не хочу сомневаться в тебе, но я ведь могу видеть каждый дюйм тех склонов, и я нигде не вижу его.
— Он где-то там. Вот увидишь.
За мясом оленя карибу они вернутся завтра. Сегодня им под силу нести только его голову с рогами, из которой Билл собирался сделать чучело и повесить его на стену в качестве трофея. Уравновесив голову оленя у себя на плечах, Билл начал спускаться с горы. Бад шёл следом за ним, неся обе винтовки. Через некоторое время они поменялись ролями. Голова карибу весила 60 килограммов, поэтому от такой ноши можно было быстро утомиться. Они перешли через небольшой ледник и затем остановились, чтобы попить талой ледяной воды, капавшей из его основания.
— А что вон там вверху, на том кряже? — спросил Билл.
Бад сфокусировал свой бинокль и стал рассматривать весь склон.
— Ей-Богу, да это же серебристый гризли!
Билл одобрительно кивнул головой.
— Он самый. Идём-ка, застрелим его.
— Ты собираешься стрелять в него из этого малокалиберного ружья? — скептически спросил Бад, указывая на винтовку Билла; это была 721-я модель “Ремингтона”, 270-го калибра. — Может, тебе лучше воспользоваться моим?
— Именно из этого ружья я стрелял в видении, и видение показало, что я уложил его одним выстрелом.
— Я знаю, что ты уже раньше стрелял медведей, но те чёрные медведи — ничто по сравнению с этими гризли. Когда стреляешь в гризли, он не приходит в шок и не падает, как большинство животных, — он просто как бежал, так и бежит себе дальше. Лучше стреляй этому медведю в грудь. Таким образом, если не попадёшь ему в сердце, всё же сможешь перебить позвоночник.
Медведь находился километрах в трёх от них. Подкрадываясь ближе, два охотника спустились в лощину, в которой они скрывались из виду большую часть оставшегося пути. Когда они вышли из этого ущелья — вот, на склоне горы метрах в ста оттуда, лежал тот медведь-гризли, настороженно следя за ними. Выглядел он, как огромный стог сена. Шерсть его, прилегавшая к телу, была бурой, а кончики волос были серебристо-белыми — отсюда-то и название: серебристый медведь. Билл прицелился ему в грудь и выстрелил. Свирепо прорычав, гризли бросился в нападение, мчась вниз по склону горы, как военный танк; пасть его была раскрытой, губы оттянуты из-за рыка, а зубы оскалены, чтобы рвать ими мясо и ломать кости. Не успел Билл загнать в патронник очередной патрон, как медведь рухнул замертво метрах в двадцати от него.
Весь загар с лица Бада как рукой сняло. Глубоко вздохнув с облегчением, он пробормотал:
— Не хотел бы я, чтобы этот мишка обнял меня.
Медведя они разделали и освежевали, но вот шкуру его, конечно, сами не дотащили бы до привала. Одна лишь медвежья шкура весила килограммов сто тридцать. Позже им придётся привести туда вьючную лошадь и забрать её. Вернувшись к тому месту, где они оставили голову оленя карибу, охотники подняли её и понесли вниз с горы туда, где Эд и Блэйн ожидали их с вьючными лошадьми.
Билл с восторгом рассказал им о двух своих трофеях. Затем он отметил:
— Брат Эд, ты сказал мне, что у тебя нет зелёной рубашки в клетку.
— Прости меня, Брат Бранхам, что я сказал тебе неправду. Моя жена положила мне её в вещевой мешок, а я и не знал, что она там лежала.
Достав из седельной сумки рулетку, Бад встал на колени возде головы карибу. Он приложил конец мерной ленты к основанию одного рога у самого черепа и протянул её к кончику основной ветви рогов, но из-за изогнутости этого рога лента то и дело соскальзывала. При второй попытке Бада Блейн протянул руки и придержал ленту по середине. Билл толкнул Эда локтем в бок, прошептав: “Смотри, вот те две небольшие руки, которые я видел в видении”. Когда Бад и Блэйн зафиксировали рулетку, все нагнулись, чтобы посмотреть показания. Кончик оленьего рога указывал точно на 42-дюймовую отметку на мерной ленте.
УИЛЛЬЯМ БРАНХАМ считал эту охотничью поездку важнейшим событием этого года. Внимание, которое Бог оказал ему в горах Британской Колумбии, стало для него источником утешения во время предстоявших месяцев уныния. Вскоре после его возвращения в Джефферсонвилл заболела его мать. Когда Билл зашёл к ней домой, чтобы проведать её, Элла Бранхам сказала:
— Билли, я иду Домой навстречу твоему отцу.
Чарльз Бранхам умер в 1936 году, поэтому сейчас Элла вдовствовала уже 25 лет.
— Мама, не говори так. Тебе ведь ещё не исполнилось 70 лет. У тебя ещё немало лет впереди.
Он помолился за неё, но Господь не показал ему видения, которое могло бы уменьшить его беспокойство. Прошло пару недель, а её состояние ухудшалось. У Билла на эту осень было запланировано ещё несколько поездок, но он отменил их, чтобы оставаться поближе к дому на тот случай, если его мать будет нуждаться в нём. Затем, однажды днём в среду, её пришлось отвезти в больницу. Её врач не мог установить её заболевание, поэтому Билл продолжал молиться за её исцеление. В субботу, вновь посетив свою мать, Билл застал её стоящей у окна и смотрящей на облака, а не лежащей на койке. Не оборачиваясь, она сказала:
— Билли, я вижу тебя.
— Конечно, мама. Я здесь.
Взор её был по-прежнему устремлён на облака, а голос звучал отсутствующе.
— Ты старый, Билли… такой состарившийся. Твои волосы седые, а борода такая длинная. Одной рукой ты держишься за крест, а другую руку протягиваешь мне.
Билл мысленно перенёсся в тот день — вскоре после того, как он сам стал христианином, — когда он крестил свою мать во Имя Иисуса Христа.
— Мама, — спросил он, — что Иисус значит для тебя сейчас?
— Он дороже мне жизни, Билли.
Таинственное видение Эллы убедило Билла в том, что она на самом деле приближалась к кончине. В следующий вторник она подошла к своему последнему вздоху. Те из её детей, которые жили недалеко от Джефферсонвилла, собрались в больнице, чтобы побыть возле неё в этот день. Билл сидел у её койки и в течение нескольких часов держал её за руку. Время от времени он говорил что-нибудь, и мать отвечала ему, но позже её жизненные силы настолько иссякли, что говорить она уже не могла. Билл заметил, что у неё ещё оставалось энергии, чтобы моргать, поэтому он сказал:
— Мама, теперь, когда ты при смерти, я хочу задать тебе последний вопрос. Настолько ли приятен и дорог тебе Иисус сейчас, каким Он был тогда, когда ты приняла Его в виде Святого Духа? Если Он тебе настолько же мил, тогда быстро поморгай глазами.
Она так быстро и усиленно захлопала глазами, что из них потекли слёзы. Вскоре после этого Элла Бранхам перешла в высшее измерение. Плача и скорбя внутри, Билл размышлял о том, какой тяжкой была жизнь для его матери, когда она была молодой и такой бедной, с трудом воспитывая своих десятерых детей до и после Великой Депрессии. Теперь же её длительная борьба на земле закончилась, и впереди её ожидал новый и счастливый день в вечности.
Билл сказал своим братьям и сестре:
— Поскольку теперь мама отошла, наша семья уже не будет прежней. Мама была нашим соединяющим столпом. Я не уверен, сможем ли мы собираться вместе так же часто, как раньше.
Приготовления к похоронам и семейные обсуждения заняли у него оставшуюся часть дня. Когда он, наконец, пришёл в этот вечер домой, бремя от потери матери всё ещё тяготило его. Сидя в своём рабочем кабинете, Билл взял Библию, которую прислала ему в качестве подарка одна женщина из Чикаго. В этом издании Библии, переведённой королём Иаковом, все слова Иисуса были напечатаны красным шрифтом. Билл помолился: “Небесный Отец, пожалуйста, дай мне утешение из Твоего Слова”. Открыв эту Библию наугад, он сразу же увидел ответ на свою молитву, написанный ярко-красными буквами: “Не плачьте. Она не умерла, но спит”.
Эти слова помогли ему заснуть. На следующее утро он проснулся около восьми часов и пошёл на кухню, где Меда готовила завтрак. Ревекка и Иосиф уже сидели за столом. Вскоре к ним присоединилась Сарра. Все тихо кушали, объятые печалью.
— А где сейчас бабушка? — спросил Иосиф.
Как же объяснить смерть шестилетнему мальчику?
— Её тело находится в похоронном бюро, — пояснил Билл, — но её душа поднялась вверх на небеса.
— А сегодня вечером она спустится к нам вниз? Я соскучился по ней.
— Нет, Иосиф, я не знаю, когда бабушка вернётся. Когда вернётся Иисус, с Ним вернётся и она.
Билл вышел из-за кухонного стола и пошёл в гостиную.
Вдруг гостиная исчезла из виду; фактически, весь дом “испарился”. Теперь Билл, похоже, зависал в воздухе в самом конце громадного амфитеатра под открытым небом. Огромные массы людей сидели в рядах, расположенных полукругом и отлого опускавшихся к платформе в самом центре этого сооружения. Впереди, перед сценой, первые три ряда с сидячими местами были удалены; это свободное пространство заполняла сотня детей-инвалидов, которые, казалось, ожидали своей очереди, когда за них будет вознесена молитва. Билл увидел человека в тёмном костюме, стоящего за подиумом на сцене и ведущего эту аудиторию в пении христианских гимнов. Этот руководитель пения почему-то казался очень знакомым. В один миг перспектива Билла изменилась, и теперь он сам оказался тем человеком, ведущим собрание в пении. Когда закончили петь этот гимн, он заметил, как в конце амфитеатра зашла женщина и стала идти вниз по проходу между рядами к платформе. Он принял её за какую-то знаменитость, поскольку люди вставали и с почтением приветствовали её, когда она проходила мимо. Фасон её одежды был похож на тот, который был популярен у женщин в начале XX века. На ней была широкая белая юбка и белая блузка с пышными рукавами и воротником, застёгнутым по самую шею. Обувь этой женщины была зашнурована по лодыжки, а длинные её волосы были аккуратно собраны и заколоты под изысканной широкополой шляпой.
Билл решил спеть со всеми припев гимна из воскресной школы, так чтобы во время пения эта знаменитая женщина могла сесть перед началом его проповеди. Он стал петь:
Приведи, приведи, их с полей греха веди.
Приведи, приведи этих маленьких к Иисусу.
Пройдя вперёд к платформе, эта выдающаяся леди поднялась на сцену и стала с одной стороны подиума. Люди вдруг зааплодировали. Билл повернулся, чтобы поприветствовать её. Незнакомка достаточно наклонила голову, так что широкие поля её шляпы на пару мгновений скрыли её лицо. Когда она подняла голову, Билл изумился, увидев, что на него смотрит его мать в расцвете своей молодости и красоты.
— Мама, это ты? — спросил он.
Элла улыбнулась и кивнула головой.
— Да, Билли, это я.
Прежде чем Билл мог вымолвить ещё хоть одно слово, амфитеатр задрожал от внезапного рокота грома и разряда молнии. В конце этого громыхания он услышал, как Голос сказал:
— Не беспокойся о своей матери. Сейчас она такая же, какой она была в 1906 году.
—В 1906 году? — повторил Билл, возвращаясь в сферу естественного мира.
— В чём дело, Билл? — спросила Меда, стоявшая в кухне у самой двери.
— Дорогая, я только что увидел видение, в котором мама стояла прямо здесь. Мне нужно выяснить, что произошло в 1906 году.
Позже в тот день Билл открыл Библию своей матери на форзаце, где она записывала важные семейные даты. Там он узнал год, когда Элла Харви вышла замуж за Чарльза Бранхама. Это послужило ключом к разгадке этой тайны. В 1906 году его мать была невестой его отца. Теперь же она была другого рода невестой, частью всеобщей Невесты — Невесты Господа Иисуса Христа. Билл понял, что увидит свою мать в лучшем месте.
К этому времени ноябрьские холода снова застудили ландшафт штата Индиана, хотя снег ещё не выпадал. Поскольку Билл отменил все свои исцелительные кампании до конца этого года, он решил, что в следующем месяце будет поститься и молиться относительно того, как должно продвигаться его служение в 1962 году.
Во вторник, 21 ноября 1961 года, около трёх часов утра, он встал с постели, зашёл в гостиную, зажёг свет и встал на колени возле стула, чтобы помолиться.
Спустя несколько минут Билл почувствовал, что его тело передвигается. Открыв глаза, он изумился, увидев, что сам же идёт по громадной географической карте Среднего Востока. Он, похоже, шёл на запад в сторону тоненькой синей полоски, которая вдали пересекала его путь. Тут он услышал, как кто-то на заднем плане запел: “Я иду к реке Иордан”. Пройдя почти две трети пути по направлению к той синей полоске на карте, Билл сказал: “Хвала Богу, на другом берегу той реки — Палестина, Обетованная Земля, где находятся все обетования”.
В то же мгновение он снова очутился в своей гостиной, по-прежнему стоя на коленях возле стула и молясь. “Неужели я уснул, и мне это приснилось? — подумал он. — Ведь теперь же ночь”.
Как будто получая от Бога ответ на этот вопрос, Билл снова почувствовал, что его тело передвигается, отрываясь от пола, пока вообще не исчезло из комнаты. В этот раз в видении он опустился на прямую узкую шоссейную дорогу, проходившую через травянистые равнины. Шёл он рядом с незнакомым братом-христианином. Другие люди также шли по этому шоссе, и все, похоже, были в страхе перед чем-то. Билл сказал:
— Теперь я уверен, что это видение, и что Господь Бог находится здесь. Но чего же все объяты страхом?
Тут низкий, звучный Голос сказал:
— В эти дни существует огромная опасность. Есть ужасный змей, который, жаля, убивает всех.
Как раз в этот же миг Билл услышал, как что-то приближалось к нему, пробираясь через высокую траву. Остановившись, он увидел огромную чёрную змею, которая выползла на шоссе прямо перед ним. Билл узнал в ней африканскую мамбу — одну из ядовитейших змей в мире. Мамбы — быстрые, агрессивные змеи, способные приподнимать своё тело от земли и жалить свою жертву в верхние части туловища или в голову. Яд мамб настолько сильный и быстродействующий, что почти 100 процентов людей, ужаленных ими, умирают, если очень вскоре после укуса им не вводят противоядие. Стало быть, поэтому африканские туземцы до смерти боятся мамб. Однажды, во время охоты в Африке, Билл услышал, как проводник-носильщик закричал: “Мамба!” Он увидел, как чернокожие тут же побросали свои ноши и даже сталкивались друг с другом в полнейшей суматохе, пытаясь поспешнее выбраться из этого злополучного места.
В видении эта мамба смотрела на Билла сверкающими глазами, в которых пылало злое намерение, а её раздвоенный язык молниеносно высовывался из пасти. Брат-христианин, остановившийся возле него, попятился в сторону, оставляя его одного перед лицом этой смертельной опасности. Мамба стала нападать. Сначала она двигалась быстро, однако, подползая ближе, она всё больше и больше замедляла ход, пока, наконец, нечто не остановило её всего лишь в нескольких футах от Билла. Пасть её открылась, изогнутые клыки дрогнули, но как бы она ни старалась, ужалить его она не могла. Итак, обойдя его, она напала на него с другой стороны. Произошло то же самое. Змея подползла к Биллу на расстояние нескольких футов, и затем нечто таинственное не давало ей ещё больше приблизиться к нему. Наконец, мамба бросила эту затею и вместо Билла набросилась на его спутника. Незнакомый брат отскочил в сторону, едва ускользнув от змеиного укуса. Мамба же продолжала нападать на этого мужчину, а тот всё отпрыгивал и увиливал от неё.
Билл подумал: “Неудивительно, что все на этой дороге в таком страхе”. Подняв руки, он стал молиться: “О Боже, смилуйся над моим братом! Если эта змея укусит его, он умрёт”. Как только Билл сказал это, мамба снова стала угрожать ему нападением. Вдруг откуда-то сверху проговорил тот Голос:
— Будь мужествен. Тебе дана сила связать её.
—Боже, но что я должен делать?
— Чтобы сделать это, ты должен быть более искренним.
Мамба тут как тут снова поползла к Биллу.
— Боже, прости меня за мою неискренность и помоги мне быть более искренним.
Вдруг через Билла стало проходить помазание, которое зарядило его тело ощутимой силой и энергией. Указывая рукой на эту мамбу, он повелевающе сказал:
— Сатана, во Имя Господа Иисуса Христа, я связываю тебя.
В то же мгновение змея свернулась “восьмёркой”, а затем кончик хвоста обвился вокруг её глотки, образовывая символ “&”, и мамба задушила себя. Из её околевшего трупа, который выглядел сейчас безвредным, как сухой кренделёк, взвился клуб сизого дыма.
Голос над Биллом сказал:
— Ты также можешь освободить его.
— Тогда, сатана, чтобы удостовериться во всём этом, я освобождаю тебя.
Тот сизый дым возвратился, тело змеи размякло, и она стала развёртываться.
— Я снова тебя связываю во Имя Иисуса Христа.
Опять вылетел синеватый дымок, и мамба снова задушила себя, свернувшись в кристаллический кренделёк.
Тут Билл услышал звон будильника в своей спальне, а вскоре за этим послышались шаги Меды в холле; она говорила Сарре и Ревекке, что им пора вставать. Затем дом наполнился обычным шумом и голосами детей, собирающихся в школу. Билл ушёл в свой рабочий кабинет, чтобы поразмыслить об этом видении. Та мамба явно символизировала грех в своём наихудшем проявлении. Сила для связывания сатаны была доступна. Что же ещё это могло означать? Билл стал молиться: “Небесный Отец, прежде чем помазание Твоего Духа покинет меня и мне нужно будет отвезти детей в школу, не мог бы Ты объяснить мне, показав мне что-нибудь в Твоём Слове, что Ты пытаешься сообщить мне в этом видении?”
Когда он открыл Библию, его большой палец прижал страницу прямо под словами в 1-м Послании к Коринфянам 5:8: “Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты [искренности — в англ. Библии] и истины”. Теперь-то он всё понял. Он собирался поститься и молиться относительно своего будущего. В духовном смысле, пощение в теле является праздником с Господом. Бог показывал Биллу, что во время этого поста ему следует быть более искренним, чем когда-либо раньше. Это означало, что он приближался к чему-то исключительно важному. Его хождение к той реке на огромной географической карте напоминало ему о том, как Иисус Навин привёл Израильтян к самой реке Иордан, а затем посмотрел на другой берег реки, на Обетованную Землю, где ему надлежало распределить и раздать наследие Божьему народу. В то время Господь сказал Иисусу Навину: “В сей день Я начну прославлять тебя пред очами всех сынов Израиля, дабы они узнали, что как Я был с Моисеем, так буду и с тобою”.
Никак Билл не мог забыть тот день, когда в воздухе, в его комнате, появилась рука, открыла его Библию, перелистала страницы и указала на первые девять стихов в 1-й главе Книги Иисуса Навина. Да как же он мог бы забыть такое?! Притом он записал это видение на форзаце своей Библии с примечаниями Ч. И. Скоуфилда — в той же Библии, которую он постоянно использовал дома и во время поездок. С того самого дня в 1952 году он знал, что его служение каким-то образом будет подобно служению Иисуса Навина.
На следующее утро, в среду, 22 ноября, Билл проснулся до того, как зазвенел будильник.
Он услышал, как кто-то или что-то тараторит на него из угла спальни. Перевернувшись на другой бок, он вздрогнул, увидев отвратительного демона, стоящего в углу. Был он чем-то похож на дикаря-неандертальца с рогами, торчащими на голове, и при этом он визжал и квохтал, как курица, которая только что снесла яйцо. Этот непрошенный гость не напугал Билла, а, наоборот, только позабавил его. Демон слегка походил на “Алле-Гопа” — того пещерного дикаря, которого Билл видел на странице комиксов к газете.
— Меда! — сказал он, поворачиваясь и кладя руку ей на плечо. — Меда, любимая, только посмотри на это.
Затем он решил не будить её, размышляя: “Это до смерти напугает её”. Чем дольше он слушал болтовню этого демона, тем больше мог расслышать его слова. Этот бес явно талдычил что-то в его адрес, обвиняя его в чём-то и говоря нечто в этом роде:
— У тебя нет никакой силы от Бога. Ты всего лишь обманщик. Ты вообще слабак и хиляк.
Билл сказал:
— Сатана, ты мне уже порядком надоел. Во Имя Иисуса Христа убирайся с моего пути.
Демон мгновенно свернулся в комок и исчез, подобно как содержимое унитаза, вращаясь в водовороте, уходит в канализацию. Билл откинулся на подушку, наслаждаясь внезапно наступившей тишиной. Затем он почувствовал, как его окружило особое сладостно-восхитительное присутствие, переполняя радостью его духовную чашу. “Интересно, сейчас рядом со мной, наверно, находится Святой Дух”, — подумал он.
Внезапно из противоположного угла спальни проговорил сладчайший Голос, какой ему когда-либо доводилось слышать:
— Не бойся ничего делать, ибо, куда бы ты ни пошёл, и что бы ты ни говорил, с тобой везде будет неизменное Присутствие Иисуса Христа.
В то утро, отвезя детей в школу, Билл укутался в самую тёплую зимнюю одежду, поехал в лесистую местность Туннель-Милл и направился к своей пещере. Несмотря на холодную погоду, ему нужно было поститься и молиться. Приближалось нечто чрезвычайно знаменательное. Он чувствовал это всем своим нутром, духом и телом.
