Я думал, что всё во мне изменится. Но я ещё не слышал ни слова от Бога. Бог только дал мне Свой мир и Свою радость. Он просил меня только об одном: чтобы я радовался и взирал на Него.

Взяв ключи от машины, я отвёз всю семью домой, остановил машину у входа в дом, выпустил всех из машины и поехал мимо старых сараев в гараж. Когда я шёл из гаража домой, я взглянул на небо, покрытое звёздами, и сказал: “Господи, я — новый человек. Я стал другим. Всё теперь другое”.

Я испытывал счастье в Иисусе и не ожидал, что произойдет что-то необычное. Но в тот момент, когда моя левая рука коснулась ворот, ведущих в наш двор, голос, который молчал почти двенадцать лет, вдруг снова открылся во мне и сказал: “Иди на молитву к Остину Холлоуэю”.

В восторге я вбежал в кухню и закричал: “Папа! Господь только что говорил со мной и сказал, чтобы я пошёл на молитву к Остину Холлоуэю!” (Господин Холлоуэй был моим тренером по баскетболу, и я никогда раньше не был у него дома).

Папа сказал: “Это чудесно! В машине уже почти кончился бензин, сынок. Съезди на заправочную станцию, заправь машину, а мы с мамой подготовимся и, как только ты вернёшься, поедем вместе с тобой”.

Тогда я ещё не осознавал этого, но в тот момент, когда рука моя коснулась железных ворот, и Бог заговорил со мной, моё собственное “я” столкнулось с тем, что от чего-то нужно было отказаться. Я не мог осуществить свои собственные планы. Я не мог отдохнуть и поспать, я должен был отправиться в путешествие послушания. Не прошло ещё и десяти минут после моего обращения, а моему собственному “я" пришлось уже столкнуться с отречением. Большинству христиан ещё раньше приходится сталкиваться с необходимостью отречься от собственного “я”. Бог говорит мне в моём сердце, что самоотречение начинается уже через две секунды после обращения.

Когда человек обращается к Богу, когда грехи его покрываются драгоценной кровью Иисуса, и радость Господня наполняет его сердце, Святой Дух почти всегда просит новообращенного встать и свидетельствовать об Иисусе. Бог хочет, чтобы этот человек сказал: “Слава Господу за то, что Он спас меня! Я хочу, чтобы вы помолились о спасении моих родителей”. Господь просит свою новую овечку свидетельствовать: “О, радость в Господе - это так чудесно!” Он редко просит, чтобы мы произносили много слов, но Он хочет, чтобы мы свидетельствовали о Христе. Как только Святой Дух начнёт подсказывать вам что-то в вашей душе, сатана и плоть тотчас же начнут говорить: “Не делай этого! Люди подумают, что ты сошёл с ума. Твои друзья подумают, что ты просто решил выделиться. Они подумают, что ты хочешь казаться такой важной персоной”. Дьявол будет пытаться внушить вашему сердцу и вашему телу страх, заставляя ваши ноги трястись, а ваш голос — дрожать. Он будет пытаться сказать вам, что у вас не будет больше друзей, что все друзья, которые у вас были, будут принимать вас за глупца и будут только просить вас помолчать. “Все равно никому нет дела до того, что ты говоришь", — будет настаивать он. Когда самоотречение будет пробивать себе путь, он будет пытаться сделать так, чтобы вы не повиновались.

В большинстве случаев, наше собственное “я” поддаётся давлению сатаны, и битву выигрывает плоть. Немногим людям удаётся с первого раза принять самоотречение. Плоть хочет, чтобы её все уважали и восхваляли, она хочет сохранять видимость пристойности и порядка и не вызывать насмешек. Но как только мы захотим противостоять этим земным путам, мы тотчас же получаем пусть небольшое, но благословение. Принимая самоотречение, мы всегда поднимаемся выше. Отказываясь от собственного “я” для того, чтобы сделать то, что хочет от нас Бог, мы всегда получаем небольшой виноградник или маленький оазис.

Однако очень редко мы узнаём об этой победе в Иисусе. Дьявол не хочет, чтобы мы о ней знали, потому что жизнь, которая начинается после нашего обращения с того, что мы отрекаемся от собственного “я”, имеет огромные преимущества перед той жизнью, когда мы не могли этого делать. Сердце, готовое к самоотречению, наполняется всепоглощающей благодатью и силой, которая помогает устоять перед соблазном. Пока новообращенный не постигнет абсолютную необходимость повиновения через отречение от желаний плоти и ума, то весьма вероятно, что он много раз будет отходить от веры и возвращаться назад, к прошлой жизни. С другой стороны, в жизни человека, постигшего тайну самоотречения вскоре после обращения, наступает божественная радость от присутствия в нём Иисуса, Который отражает нападки сатаны и земные искушения.

Просто невозможно передать словами, насколько важно самоотречение для христиан. Это как дыхание в теле: если я не дышу, я умираю.

Я сделал свой первый вдох в тот вечер где-то после десяти часов, а второй вдох был сделан в тот момент, когда Бог открыл мне, что я должен делать, и начал подготавливать меня к этому. И все последующие вдохи повиновения, которые я делал в своей последующей жизни, зависели от этих первых двух вдохов. Таким образом, всё моё хождение с Богом на протяжении многих лет было определено моим желанием отказаться от собственного “я” через десять минут после того, как Иисус даровал мне спасение.

Когда Бог ведёт нас, мы не должны останавливаться. Если мы медлим, когда Святой Дух побуждает нас к послушанию, то это приносит большой вред. Когда Бог не говорит, то нужно помнить, что Его молчание — это золото, потому что, когда мы ждём слов от Бога, нам открываются великие сокровища Его любви. Может быть, я никогда бы не одержал этой победы, если бы я не сказал своему отцу о том, что Бог открыл мне в моём сердце. Был поздний вечер, и моё собственное “я” могло подумать: “Они подумают, что это глупо. Ведь добраться до дома тренера не удастся раньше, чем к половине двенадцатого". Но я должен был отказаться от того, что говорило мне моё “я”, чтобы сказать своим родителям, чего Бог хочет от меня.

Большинство родителей сказали бы: “Подожди минутку, сынок. Подожди минуточку. Посмотри на часы. Часы показывают, что уже поздно, и тебе в это время уже нужно спать". Они бы сказали мне: “Мы устали, сынок. Мы были сегодня на двух богослужениях, а богослужения сегодня были долгие. Нам нужно ложиться спать. Подожди, пока наступит более удобное время”. Но вместо этого они сказали: “Мы рады. Мы поедем вместе с тобой”. Их сердца говорили: “Наш сын услышал слово от Бога! Он отправляется в свою первую миссию. Мы хотим ехать с-ним!” (Слава Богу! Я чувствую, как сила Божья проходит по моим рукам и по всему моему телу, когда я рассказываю вам об этом).

Я поехал на заправочную станцию, прямо как был, в своей воскресной одежде. На заправочной станции у нас было два грузовика с цистернами для перевозки бензина, и вы знаете, какие замасленные и грязные бывают эти грузовики. Для того, чтобы взять бензин для машины, мне пришлось пройти между этими грузовиками. До сих пор для меня остается загадкой, как я умудрился пройти между этими грязными, залитыми бензином грузовиками, не оставив на одежде ни пятнышка. Меня это до сих пор удивляет, но я знаю, что без Божьей помощи здесь не обошлось. Когда сам чего-то не можешь сделать, то Бог делает это за тебя. У меня не было времени переодеться, у меня было время только на то, чтобы подчиниться Богу; поэтому Господь помог мне не испачкать свою одежду.

Когда я вернулся на ферму, то там меня уже ждали не только мои родители, готовые к поездке, но ещё и трое моих лучших друзей и певец-евангелист. Все мы семеро сели в старый “Шевроле-седан” выпуска 1931 года и отправились к Остину Холлоуэю. Мы ехали без каких-либо приключений до тех пор, пока не добрались до железного моста, который находился в восточной части Паркера, неподалёку от того дома, который Бог дал нам сейчас. До этого момента я всё ещё испытывал ту радость и тот глубокий покой, какой были мне дарованы в момент обращения. Никогда раньше я не знал ничего, похожего на это славное чудо, совершённое Иисусом, но я был совершенно не готов к тому, что должно было произойти в моей душе.

В этот момент нашей поездки мою душу вдруг наполнила радость повиновения! Та радость, которую я испытал у алтаря, когда Иисус даровал мне спасение, внезапно увеличилась в несколько раз! Иисус открыл мне в моём сердце, что та радость, которую я испытал в момент обращения, увеличилась в три раза. Она стала в три раза сильнее, потому что я послушался Духа Святого. Слава небесная в моей душе была столь велика, что я просто не мог вместить её. Я стал славить Господа и кричать от радости.

Я всегда был тихим, сдержанным и очень спокойным. Мне не хотелось кричать. Я никогда не хотел говорить “аминь” или веселиться. Я хотел быть тихим, “достойным” христианином. Я всегда был против открытого выражения радости в церкви. После того, как мне исполнилось пятнадцать или шестнадцать лет, если кто-то в церкви радовался или восклицал: “Слава Господу!”, это вызывало у меня неприязнь.

И всё-таки, когда я сказал: “Да”, впервые подчинившись Богу, Он излил в мою душу безграничную радость. О! Это была великая радость! Та первая радость, которую я испытал, когда Иисус искупил мои грехи, была так чудесна. Но что она была по сравнению с той радостью, которая была в три раза сильнее? Я только мог кричать: “Слава! Аллилуйя! Слава Богу!" Все сидящие в машине с удивлением посмотрели на меня. Говард М. сказал: “Я тебя таким ещё никогда не видел”.

Я показался им совсем не таким человеком, какого они знали прежде. По правде сказать, я и не был тем человеком, которым был раньше, потому что у железных ворот, за несколько минут до этого Бог сказал мне: “Я хочу, чтобы ты сделал это”. Я не мог пойти к своей кровати, лечь и уснуть. Мне пришлось отказаться от того, что хотело моё собственное “я”, и тотчас же начать действовать по Божьему поручению.

И та радость, которую Бог излил в мою душу, была так велика, что я захотел больше никогда не уклоняться от водительства Святого Духа. Внутренняя радость Его присутствия была столь велика, что я хотел получить всё больше и больше этого небесного благословения. Я открыл для себя, что путь повиновения — это путь к Царю Царей. Я никогда не хотел сворачивать на боковую дорогу или объезжать какую-то часть главного пути стороной. Я хотел оставаться только в Божьей воле. (Я знаю, что могу это делать только по Божьей благодати и с Божьей помощью. И для этого мне всегда нужны ваши молитвы).

В окнах маленькой фермы у Каменного Ручья ещё горел свет, когда мы въехали во двор. Я вышел из машины, подошёл к двери и постучал. Вскоре дверь открылась, и я оказался лицом к лицу с моим учителем и тренером.

Только за два часа до этого я видел господина Холлоуэя в церкви. Он прошёл через всю заполненную людьми церковь и, когда я и Том Б. стояли в нерешительности у алтаря, обнял нас обоих и сказал: “Мальчики, не позволяйте школе мешать вам. Вы делаете правильный шаг, и я вас в этом поддерживаю”.

Несомненно, сердце его трепетало от волнения, когда он подошёл к нам: ведь церковь была заполнена людьми, там было более двухсот человек в тот вечер, а он был скромным, тихим человеком. Он жил в стороне от города, и я никогда раньше не видел его в этой церкви, да и после этого я его там Ае видел. Я редко слышал о том, чтобы он свидетельствовал, и мало что знал о его христианской жизни, но в тот вечер он наверняка подчинился воле Бога.

Через несколько часов он увидел молодого человека, которому было уже почти семнадцать лет, выполняющим первое поручение Бога, и он сказал этому молодому человеку: “Я не удивлён, что вижу тебя". Это было первое, что он сказал! “Я не удивлён, что вижу тебя. Когда я увидел свет фар машины, я подумал, что это, наверно, ты”. Подумайте только! Я никогда раньше у него не был, а он не удивился, увидев меня.

“Брат Остин, — сказал я. — Иисус сказал мне, чтобы я пришёл к вам, и чтобы мы вместе немного помолились’!.

“Прекрасно, — сказал он. — Проходите". Мы вошли в гостиную, и я начал молиться. Я только что встретился с Иисусом, но уже пытался молиться. Меня могли спросить: “Ну, а о чем ты собираешься молиться?” Просто молиться, славить Бога, начинать говорить с Ним. Мне кажется, что в этой молитве не было ничего особо запоминающегося, но я не беспокоился о том, будет ли моя молитва “качественной” сточки зрения человеческих стандартов. Бог только сказал мне, чтобы я поехал туда и молился, что я и сделал.

Потом я стал ещё более счастливым. Да, моя радость не исчезла, она стала расти, и становилась всё сильнее и сильнее! Всю дорогу домой я кричал от радости. Я не мог перестать кричать. Это как-то шло откуда-то изнутри меня. О, если бы я только мог уговорить людей прямо сейчас отказаться от собственного “я” и делать всё только по воле Божьей, то вскоре весь мир изменился бы. Если бы только мы могли сделать так, чтобы другие люди полностью отдали себя Богу.

Я пытался рассказать всем, кто сидел в машине, о том, какое чудесное благословение излил Бог на мою душу. Я радовался тому, как Бог направлял меня, вёл меня и благословлял меня. Поверьте мне, когда в вашей душе радость спасения и радость повиновения, то вы начинаете рассказывать об этом. Тут даже приходится молиться о том, чтобы по Божьей благодати вы могли успокоиться. Если радость такова, что её нельзя выразить словами, и если в этой радости слава Божья, то трудно быть спокойным. Когда мы приехали домой после полуночи, радости моей всё не было конца. (О, это так замечательно отказаться от собственного “я” и ходить с Иисусом!) Она не исчезла, подобно сну, она стала ещё более яркой.

Мы с братьями спали в одной комнате вчетвером, и Ричард — самый старший из моих братьев — спал со мной на одной кровати. Когда я лёг спать в ту ночь, радость общения со Святым Духом не давала мне покоя. Думаете, я мог спокойно лежать в кровати? Сила Духа так и поднимала меня! Я спустился по лестнице в комнату своих родителей. Я стоял у их кровати и рассказывал им, как Иисус даровал мне спасение. Я пытался рассказать им, как чудесен Он был, и какое чудо произошло в моём се*рдце. А они просто слушали. Папа любил вставать рано: обычно вставал уже в пять часов утра. А я всё стоял и проповедовал им, хотя был уже час ночи.

Вернувшись к себе в комнату на второй этаж, я попытался лечь в кровать и спать. Но радость моя была столь велика, что я вскакивал с кровати, бежал вниз по лестнице к родителям, и снова рассказывал им об Иисусе до тех пор, пока не наступал такой момент, когда я уже не знал, что сказать. Святой Дух так и двигался во мне, но я ещё почти не знал, как жить со Святым Духом. Я проповедовал, пока помнил места из Писания, и такая проповедь продолжалась минут пять или десять. А потом возвращался к себе и пытался заснуть. Я знаю, что моим родителям потребовалось очень много терпения для того, чтобы вынести то, что я тогда делал.

После того, как это повторилось уже много раз, мой брат Ричард сказал: “Если ты не успокоишься, то мне так и не удастся поспать сегодня ночью".

“Тут ты прав, — сказал я ему. — Но я ничего не могу с этим поделать. Я просто ничего не могу поделать!"

По словам моих родителей, я проповедовал им до двух или трех часов ночи, пока, наконец, не уснул. Много лет спустя, беседуя со своим братом, я спросил его: “Ричард, ты помнишь тот вечер, семнадцать лет назад, когда я впервые последовал за Иисусом?”

Ричард, сидя на стуле, посмотрел на меня и кивнул: “Знаешь, — сказал он, — я должен тебе кое в чём признаться”.

“Признаться?” — переспросил я.

“Да, — ответил он. — Когда ты вышел к алтарю в тот вечер, я про себя подумал: “Вот Лорэн выйдет к алтарю и получит спасение, но, как большинство спасённых людей, он скоро станет “тёпленьким” и снова будет потерян для Бога”. Но, должен тебе сказать, ещё до утра следующего дня я изменил своё мнение о тебе”.

Он понял, что у нас есть маленькая частица самого великого в мире — Того, Кто для нас слаще меда, дороже серебра и золота. Того, Кто утоляет нашу жажду сильнее, чем свежая вода из источника. Того, Кто никогда не устаёт, никогда не разочаровывает нас. Того, Кто всегда лучше, чем мы можем даже мечтать. Того, Кого не смогут описать никакие ораторы. Того, Кого нельзя нарисовать никакими красками. Того, Кого не смогут описать никакие земные языки, — Иисуса, Который для нас самая большая драгоценная жемчужина.