СРЕДИ ТАКОГО ВЕЛИКОГО числа добрых душ, на которые наш Господь воздействовал, используя меня, некоторые мне были даны подобно растениям, которые нужно выращивать. Мне было открыто их состояние, но у меня не было с ними такой близкой связи или влияния, которыми я обладала над другими. Именно тогда мне стала ясна сущность истинного материнства помимо того, что я делала раньше: ибо многие из этих душ были мне доверены как дети, некоторые из которых оказались верными. Я знала, что они станут такими, ибо они были тесно связаны со мною посредством чистой любви. Другие же оказались неверны, и о них я знала, что они никогда не вернутся из своей неверности, а позже они были забраны от меня. Некоторые же восстанавливались после падения. И те и другие весьма огорчали меня и причиняли мне внутреннюю боль, когда из-за недостатка мужества умереть для самих себя, они упускали возможность и восставали против того прекрасного начала, которым были благословлены.
Наш Господь имел всего лишь горстку Своих истинных детей среди множества тех, кто следовал за
Ним на земле. Почему он и сказал Своему Отцу: «Тех, которых Ты дал Мне, я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели», показывая, что Он никого не потерял из Своих апостолов или учеников, хоть иногда они и делали неверные шаги. Среди приходивших ко мне монахов, были монахи из одного ордена, которым удалось более чем другим раскрыть доброе действие благодати. Но некоторые члены того же самого ордена раньше были весьма активны в маленьком городке, где Отец ля Комб совершал свою миссию. Возбужденные ложной ревностью, они производили гонение на все добрые души, искренне посвятивших себя Богу, нападая на них самым немыслимым образом. Они сжигали все их книги, где говорилось о молчании и внутренней молитве, отказываясь отпускать грехи тем, кто это практиковал. Также они приводили в смятение и отчаяние всех, кто ранее вел грешную жизнь, но теперь изменился, посредством молитвы пребывая в благодати и становясь все более безупречным и совершенным в своем поведении. Эти монахи дошли до такого бесчинства в своей необузданной ревности, что подняли мятеж в том городе. Во время этого мятежа один священник часовни, человек выдающийся и во всех отношениях достойный, был избит палками посреди улицы за то, что молился по вечерам своими словами, а по Воскресеньям совершал краткую пламенную молитву, которая незаметно передавалась и другим добрым душам.
Теперь же я получала столько утешения, видя в этом маленьком городке так много набожных душ, которые, соперничая друг с другом, отдавали свои сердца Богу. Среди них были девочки двенадцати и тринадцати лет, которые усердно совершали свою работу, и во время своих занятий наслаждались общением с Богом, приобретя в этом стойкую привычку. Поскольку эти девочки были бедны, то они садились парами, и умеющие читать читали тем, кто не умел. В этом можно было увидеть возрождение целомудрия первых христиан. В городе была также одна бедная прачка с пятью детьми и мужем-паралитиком, имевшим иссохшую правую руку. Нрав ее мужа был гораздо более невыносим, нежели увечность тела. Его ничтожной силы хватало лишь на то, чтобы избивать свою жену. Бедная женщина переносила это с кротостью и ангельским терпением, содержа его и пятерых детей. Она обладала чудесным даром молитвы, и посреди своих великих страданий и крайней нищеты, пребывая в присутствии Божьем, хранила умиротворенность разума.
Один хозяин лавки и мастер, делающий замки, испытали на себе великое действие силы Божьей. Эти двое были близкими друзьями. Когда кто-то из них читал для прачки, то они изумлялись, видя, что она была научаема Самим Господом всему тому, что они ей читали, рассуждая обо всем языком духовного человека. Монахи послали за этой женщиной и строго пригрозили ей наказанием, если она не прекратит молиться. Они сказали ей, что только представители духовенства имеют право молиться, и что она проявляет великую дерзость, практикуя молитву. Она ответила, что Христос велел ей молиться, ибо Он сказал: «А что вам говорю, говорю всем» (Марк. 13:33,37), не уточняя, должны ли это быть только монахи и священники. Она также сказала, что не сможет переносить без молитвы свои крестные страдания и бедность, ибо раньше она жила без молитвы, и была весьма нечестивой. С того времени, как она стала ее практиковать, она полюбила Бога от всего сердца, так что оставить молитву для нее равносильно отказу от спасения, чего она сделать не может. Она добавила, что они могут взять двадцать человек, никогда не практиковавших молитву и двадцать из тех, которые живут, практикуя ее. Затем, сказала она, разузнайте о жизни обеих групп людей и вы увидите, имеете ли вы право выступать против молитвы.
Можно было бы подумать, что подобные слова, сказанные такой женщиной, должны были быть вполне убедительны, но вместо этого они лишь раздражали их до предела. Монахи заверили ее, что не дадут ей отпущения грехов до тех пор, пока она не пообещает им отказаться от молитвы. Она ответила, что это не от нее зависит, ибо Христос является единственным хозяином всего того, что Он говорит Своим творениям и того, что Ему будет угодно сделать со своими повелениями. Они отказали ей в отпущении грехов и, отругав одного доброго портного, который служил Богу от всего своего сердца, приказали принести все без исключения книги, в которых обсуждались вопросы молитвы. Они сожгли их своими руками на публичной площади. Это представление привело их в бурный восторг, но весь город тут же поднялся в возмущении. Самые именитые люди пошли к Епископу Женевы и пожаловались ему на безобразия этих новых миссионеров, которые так отличались от всех прежних. Вспоминая об Отце ля Комбе, который был здесь со своей миссией раньше, они сказали, что монахи, казалось, были посланы с целью уничтожить все то доброе, что он сделал. Епископ был вынужден лично приехать в этот город, и, поднявшись на кафедру, опровергнуть факт своего участия в этом деле. Он сказал, что отцы слишком переусердствовали в своей ревности. Те со своей стороны заявили, что все делали лишь из желания следовать данным им повелениям.
В Тононе были также молодые женщины, которые, будучи бедными деревенскими жительницами, уединились вместе, чтобы зарабатывать себе на жизнь и служить Богу. Одна из них читала им время от времени, тогда как другие занимались работой, и ни одна из них не выходила в город без разрешения самой старшей. Они делали ленты или же пряли. Сильные всегда поддерживали более слабых. Монахи разогнали этих бедных девушек и другие подобные группы в некоторых деревнях, отлучив их от церкви. Именно монахов этого самого ордена Господь теперь употребил, чтобы установить молитву (не знаю уже каким образом) во многих местах. Везде, где им удавалось путешествовать, они приносили в сотни раз больше книг о молитве, нежели тех, которые были сожжены их братьями. Во всем этом я видела чудесное действие руки Божьей.
Однажды, когда я была больна, один брат, одаренный в исцелении болезней, проходил неподалеку, собирая пожертвования. Услышав о моей болезни, он пришел ко мне и дал лекарства, помогающие при моем недуге. Затем у нас завязалась беседа, обнаружившая его любовь к Богу, которая, как он признавал, часто подавлялась его занятостью. Я объяснила ему, что нет занятия, которое бы ему мешало любить Бога и сосредотачиваться в своем духе. Он с готовностью мне поверил, так как ему уже была свойственна набожность внутреннего характера. Наш Господь излил на него много благословений и сделал его одним из моих истинных детей. В это время я видела или скорее ощущала, на каком основании Бог отвергает грешников от Своего сердца. Причина Божьего отвержения — в воле грешника. Если эта воля покоряется, то Бог в Своей любви очищает грешника и принимает его в Свою благодать, каким бы ужасным он не был. Но до тех пор, пока его воля будет сопротивляться, отвержение будет продолжаться. Не имея способности держать себя в руках, ему трудно не совершать греха, к которому склонен. Но он не может быть принятым в лоно благодати, пока не будет устранена первопричина, заключающаяся в грешной воле, противящейся Божьему закону. Если эта воля смирится, тогда Бог полностью удалит все последствия загрязняющего душу греха, омывая все его скверны. Если же грешник умрет во время своего противления и обращения ко греху, тогда смерть навсегда запечатлевает состояние души, и причина ее нечистоты существует вечно. Такая душа уже никогда не может быть принята в лоно Божье. Ее отвержение должно длиться вечно, ибо существует абсолютное противостояние между сущностью чистоты и скверны. И в то время, как эта душа по своей природе обязательно стремится к своему источнику, она постоянно отвергается Господом, по причине своей нечистоты, которая присутствует не только в последствиях греха, но также и в его первоисточнике. Этот первоисточник в течение всего своего существования абсолютно преграждает путь действию благодати
Божьей в самой душе. Но если грешнику случится умереть в истинном покаянии, тогда удаляется первоисточник, грешная воля, и остаются только последствия греха или ими вызванная нечистота. Бог в своей бесконечной милости предоставил баню любви и справедливости, которая призвана очищать душу посредством страданий. И чем больше осквернение, тем больше боль страдания, но когда первоисточник совершенно удален, то и боль полностью исчезает. Души принимают благодать, как только причина греха перестает существовать. Но они не переходят в Самого Господа, пока все последствия греха не будут омыты. Если у людей не хватит мужества позволить Ему по Своему изволению совершенно очистить и убелить их, они никогда не смогут в этой жизни войти в чистую божественную сущность. Господь неустанно побуждает волю человека к прекращению сопротивления и ничего не жалеет со Своей стороны для достижения этой благой цели. Человеческая воля свободна, но благодать всегда за ней следует. Как только воля перестает сопротивляться, она у своих дверей обретает благодать, готовую преподнести ей свои неизъяснимые благословения. О Господня благость и низменность грешника, как они поразительны при близком рассмотрении!
До моего прибытия в Гренобль, женщина, моя подруга, видела во сне, что наш Господь даровал мне бесчисленное количество детей. Все они были одинаково одеты и обладали искренностью и невинностью, которые проявлялись в их поведении. Она подумала, что я собираюсь взять на свое попечение детей из больницы. Но как только она рассказала мне свой сон, я поняла, что сон значил вовсе не это. Он значил, что наш Господь даст мне посредством взращивания духовного плода великое число детей, которые не будут моими родными детьми, но будут детьми, разделяющими мою простоту, искренность и невинность. Ибо мне отвратительно всякое проявление хитрости и двуличия.
